*НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН, РАСПРОСТРАНЕН И (ИЛИ) НАПРАВЛЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ БЫКОВЫМ ДМИТРИЕМ ЛЬВОВИЧЕМ, ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА БЫКОВА ДМИТРИЯ ЛЬВОВИЧА, СОДЕРЖАЩЕГОСЯ В РЕЕСТРЕ ИНОСТРАННЫХ СРЕДСТВ МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ, ВЫПОЛНЯЮЩИХ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА 29.07.2022.

ЧАСТЬ III. ЛИТЕРАТУРА


–– Ваш любимый образ в русской литературе?

–– Мне стыдно говорить, это чудовищная пошлость.

–– Анна Каренина!

–– Да нет, ещё хуже. Главная героиня всех питерских аферисток.

–– Татьяна Ларина.

–– Да нет, вы ничего не знаете о питерских женщинах.

–– Ну кто? Настасья Филипповна?

–– Да. Я же говорю, чудовищная пошлость.

–– Тьфу. Но она же отвратительна.

–– Не знаю, это мой любимый персонаж. Я всегда, когда перечитывала «Идиота», думала: какая женщина, вдруг я так тоже смогу.


Про сына Платона и православие

 

–– В литературе сказано у Льва Толстого, что когда Лёвин впервые увидел своего ребёнка, он почувствовал, как будто в него всадили ещё один крючок, ещё одна тонкая, болезненная связь с миром образовалась, он стал как-то гораздо более уязвим.

Что у вас изменилось, когда у вас появился сын? Потому что, действительно, раньше просто так боишься, а теперь боишься ещё и за него. Очень жуткое ощущение.

–– Это правда. Но, наверное, главное потрясение, что ты вообще не представляешь, как это было без него. У меня ощущение, что сын всегда был в моей жизни, что это часть моей жизни. Вот у меня есть мама, был папа, и вот есть Платон.

–– А почему Платон?

–– Мне нравится это имя, красивое.

–– Может, вам нравится этот автор – я тут с ужасом подумал?

–– Это прекрасная лакмусовая бумажка уровня образования людей. Кто-то сразу говорит: «Платон? Это в честь системы сбора налогов?» – я говорю: «Нет, может, это в честь Платона Каратаева», все такие: «Что?», а вы знаете, приятно.

–– Я знаю писателя такого, он был учеником Сократа, всё за ним записывал. И когда Сократ умирал, он тоже за ним записывал. Хороший был мыслитель. Говорят, он его и выдумал.

–– Кстати, у меня один из любимых литературных персонажей – Платон Каратаев, помню, я про него даже писала…

–– Кстати, а вы в платоническую любовь верите?

–– Да, конечно.

–– А в дружбу между мужчиной и женщиной?

–– Конечно, у меня столько друзей-мужчин близких.

–– Именно друзей?

–– Прям друзей-друзей.

–– И в этом эротический подтекст абсолютно отсутствует, да?

–– Он присутствует. Но это делает дружбу интересней.

–– Как объяснить ребёнку, что такое добро? Я вот задумался сформулировал. И своей формулой ужасно горд. А как бы вы ответили?

–– Интересный вопрос, тем более, что мне скоро это придётся делать. Но к тому моменту я буду уже знать вашу формулу, она явно будет удачнее моей.

–– Ксюш, я надеюсь, что к тому моменту в мире, может быть, будет чуть больше добра. И вам будет чуть проще это объяснить.

–– Мне кажется, что для того, чтобы быть добрым, нужно быть нравственным человеком, человеком с ощущением эмпатии, сострадания к миру, с какой-то такой «гигиеной души». Доброта исходит из этих двух качеств – умения сопереживать, сочувствовать и ощущения милосердия по отношению к людям.

–– А я бы сказал ребёнку: «Добро – это ты. И от того, как ты будешь это в себе защищать, всё и зависит. Не надо думать, что ты зритель – ты участник, ты божий инструмент».

Я до сих пор помню, как я к Лукьяновой, очень православной, приставал с вопросами: «А как Бог допустил Освенцим?», на что она однажды не выдержала и сказала: «И где теперь Освенцим?» – то есть Он не допускает, Он меня сделал орудием, а не свидетелем. Вот если ребёнку это объяснить, у него всё будет очень хорошо.

Был один замечательный поп, доктор физических наук, в Краснодаре такой, косая сажень в плечах, огромный. Я у него один раз спрашиваю: «А как же со всем этим быть?», а он говорит мне: «А на что же ты?»

 Он пришёл ко мне однажды с литровой бутылкой перцовки, я говорю: «Петь, а разве тебе Господь не запрещает?», он говорит: «И поощряет». Так вот, к  вопросу об этом.

Какова, по-вашему, будет участь российской религии «после того как»?

–– Она будет печальна, конечно. Именно потому, что, конечно, когда уйдёт время Путина, уйдёт время патриарха и уйдёт время религии, потому что сейчас сцепка настолько сильна, что мне кажется, что откат будет связан с каким-то расцветом атеизма, или, может быть, вообще каких-то других вероисповеданий.

А сейчас по законам маятника будет возникать ощущение, что бороться нужно не только с режимом, но и с православием, которое этот режим сейчас очевидно обслуживает. Это правда, противостоять этому аргументу сложно.

Просто должен появиться тогда очень сильный религиозный лидер (и это вопрос уже личности в истории), который сможет отстоять православие как концепцию, не связанную с конкретной политической фигурой.

 

Про феминизм, «византийский вариант» и Оттепель

 

–– Почему, на ваш взгляд, в России нет феминизма? Готовы ли вы стать лидером в борьбе за права женщин?

–– Это, кстати, интересный вопрос для меня: почему в России нет феминизма, почему у нас только Мария Арбатова на этом фронте и никому это всё не нужно.

Мне кажется, что мы пока страна с азиатским менталитетом, у нас женщина в принципе не понимает, зачем ей бороться за свои права, зачем ей становиться карьеристкой. Всё-таки у нас для большинства женщин удачно сложившаяся жизнь – это богатый муж, много детей, и возможность дома вести своё хозяйство. Это такая мечта. Я сейчас говорю это без осуждения, но это так.

Мне кажется, что просто женщины, которые делают карьеру, они не ассоциируют себя с тем, что им надо бороться за что-то. Я не вижу, чтобы у нас пытались как-то ущемить женщин, которые хотят работать. У нас скорее ситуация, что женщины не хотят работать, а хотят сидеть дома с детьми. Что, наверное, тоже нормально, но это всё-таки такой более «византийский путь».

–– Есть ли в России историческая эпоха, в которой вы бы хотели пожить? При ком-то из царей, литераторов?

–– Тут вопрос: кем? Мне кажется, это в России вообще главный вопрос: кем ты в ней живёшь?

–– Блестящий ответ! Да уж не крепостной, я думаю! Есть эпоха для вас привлекательная по антуражу, по духу?

–– Я очень люблю 60-е и в России, и в Америке. Мне кажется, что время Оттепели было какое-то правильное, с надеждами и так далее.

–– Это нам по фильмам так кажется. Как вы думаете, можно ли расселить людей со схожими политическими и религиозными предпочтениями в отдельное государство?

Это вопрос из зала, записка-победитель. Просто мало будет добровольцев на Северную Корею, а так-то можно. А вы как думаете?

–– А мне вообще не кажется, что это является какой-то ценностью. Почему люди должны быть каких-то одних взглядов? Мне кажется, что даже когда люди станут одним каким-то таким государством, они очень быстро опять будут иметь разные взгляды.

Умение спорить, иметь разные точки зрения – это вообще качество, присущее Homo sapiens. Даже если мы с вами уедем куда-то, то я вас уверяю, через три месяца мы уже будем абсолютно в разных лагерях, с разными взглядами.

 

Ещё немного вопросов из зала

 

–– Перечислите признаки дурака.

–– Во-первых, дурак никогда не сомневается в себе, он точно знает, что он крайне умён. Это главный, мне кажется, признак дурака. Он безапелляционен, и он не знает слова «безапелляционен». Если коротко.

–– Каковы должны быть внешние признаки мужчины, чтобы вам захотелось с ним общаться?

–– Мне кажется, что внешность для мужчины вообще не самое главное.

–– Какое счастье. А если серьёзно?

–– Серьёзно, честно.

–– Ну да.

–– Послушайте, бывают такие харизматичные уродцы, ну вы что. Это как карельские берёзки: необязательно что-то красивое, статное, прямое, можно что-то такое раз-раз – и оторваться не можешь. И в этом смысле Серж Генсбур, например, какой красавец-мужчина.

–– Да Джейн Биркин была вся его.

–– Вот.

–– Вы же можете уехать. Что же вы здесь делаете?

–– Мне тут нравится. Это моя страна, я себя с ней ассоциирую, хочу здесь жить. Если меня совсем уж не погонят, то я никуда не денусь, не надейтесь.

–– Можно ли развить харизму в неуверенном в себе человеке, и если можно, то как?

–– Ну, это такая будет неуверенная харизма, чуть-чуть подхрамывающая такая. 

–– Правда ли, что раннее начало половой жизни делает человека умнее?

–– Какие вопросы! Если бы меня спросили, какие вопросы мне будут задавать в разговоре о литературе с Дмитрием Быковым, я бы в жизни не догадалась, что такие…

–– Ксения, литература – это жизнь.

–– Мне почему-то всегда казалось, что ум не передаётся половым путём. Но у вас, у шовинистов, всё может быть, конечно.

–– А я вот Улицкую спросил, когда она тут на вашем месте сидела: любовь делает женщину умней или глупей?

–– Настоящая любовь любого человека делает немножко не то что глупее, а как-то прекраснодушнее, ты просто становишься человеком, который смотрит на мир сквозь такие прекрасные очки, у тебя всё переливается, мир прекрасен.

–– Согласен, то есть глупее, конечно. Потому что, к сожалению, правда в другом взгляде на мир. А чего бы вы не могли простить близкому человеку?

–– Это очень абстрактный какой-то вопрос. Потому что когда происходят какие-то события, только тогда ты можешь понять, что ты готов простить, а что нет.

Не знаю, раньше могла какую-то глупость на этот вопрос ляпнуть, а сейчас, Господи, я смотрю на своего мужа с моим ребёнком, он такой папа замечательный. Мне кажется, я всё ему могу простить. Как-то всё меняется очень.

–– Каков ваш образ России? Первая ваша ассоциация с этим словом?

–– Какой интересный вопрос.

–– Хороший вопрос, я вот тоже задумался. А какой у вас? Родина-мать зовёт?

–– Ну, первая ассоциация, да, что-то связанное с этим образом: какая-то женщина, растрёпанные волосы. Родина-мать, но в более такой простой интерпретации. Но это, конечно, женщина, настрадавшаяся баба. От вас, от мужиков, кстати. «Жила-была одна баба», если вы помните этот фильм.

–– Да. А мне почему-то, хотя я столько говорил о диком лике России, но в первую очередь рисуется тихая речка в каком-нибудь Подмосковье, какой-нибудь ранний июнь, всё еще такое молочно-восковое, такой очень кроткий образ.

И вот сколько бы они ни старались мне навязать свою, железную Россию, я почему-то вижу такую Россию. Надеюсь, она меня не разубедит.

Вопрос. У вас на правом плече татуировка. Как вы решились?

–– Боже мой. Это ваш клуб меня на это надоумил. Я сделала её минут пять назад, это наклейка. Вы что, я ещё не настолько…

Я много раз хотела сделать татуировку, но каждый раз, когда я представляю, что у меня будет всё-таки пятидесятилетний юбилей тоже когда-нибудь, у меня эта ласточка расплывётся и превратится непонятно во что.

–– Стыдно ли вам за «Дом-2»? Или вы гордитесь?

–– Я точно не горжусь, но и не могу сказать, что страшно стыжусь. Было и было, как говорится. Может быть, если бы сейчас у меня была возможность дать какой-то совет 20-летней Ксении Собчак, я бы сказала, что не надо этого делать. Но такой возможности у меня нет.

–– Верите ли вы в роль личности в истории?

–– Я абсолютно верю. Я считаю, что вообще человеческий прогресс двигают личности и человеческая воля.

–– Какая страна самая ваша, кроме нашей?

–– У меня «самая страна» – наша. Я бы хотела тут жить.

–– Предположим, вам закрыли въезд.

–– Тогда в какой-то русскоговорящей стране, потому что я работаю с языком, хотя я и знаю английский, но для меня очень важно быть в каком-то русском социуме.

Я в этом смысле большой патриот, я люблю людей в своей стране, люблю как они думают, даже когда с ними не согласна. Не знаю, наверное, это будет что-то такое, куда у всех теперь принято, либо Рига…

–– Либо Украина.

–– Да, не побоюсь этого слова. Хотя туда мне въезд запрещён, потому что я работаю на телеканале «Дождь». 



Читайте также