«Мы пойдем другим путем», -- каждому знаком фраза Владимира Ульянова-Ленина, сказанная им много лет спустя после казни брата, повешенного за покушение на императора Александра Третьего. Ильич сдержал слово. Отказавшись от методов и идеологии индивидуального террора, партия большевиков, захватив власть, предпочла террор массовый. Причем не только физический, но и интеллектуальный.

Почему карательная политика большевиков изначально была направлена против идеологических оппонентов, - партий, еще в недавнем прошлом их союзниц по борьбе с самодержавием? Как партия власти юридически обосновывала необходимость террора? Кто предложил «расширить применение расстрела» в первом советском Уголовном кодексе? Почему ВЧК, созданную 7 декабря 1917г., так и не подчинили Наркомату юстиции? И каким политическим делом дебютировала ВЧК?

Почему именно введение НЭПа показало самим большевикам зыбкость их не только экономической, но и политической доктрины? Что такое «предусмотрительная гуманность»? Как де-юре решались вопросы провозглашенных Совнаркомом «свободы слова» и «свободы совести»? И что общего у крейсера «Аврора» и «философских пароходов»? За что Дзержинский обиделся на Крыленко и что из это вышло? Что такое «бюро содействия ОГПУ» и когда они были созданы?

Наконец, кто сформулировал идеологему «На каждого интеллигента должно быть дело» - и кто воплощал ее в жизнь?

Ответы на эти вопросы – в лекции Юлии Кантор, основанной на документах из Архива социально-политической истории, Центрального архива ФСБ Росси, коллекции Музея политической истории России и др.